Борис Олейников разрывает все шаблонные представления о скейтерах: он профессионально катается и преподает скейтбординг, работает в Морозовской больнице детским нейрохирургом, а после операций и тренировок едет домой — ужинать с женой и гулять с собакой. Мы узнали, как у него получается все это совмещать.

Когда я делаю операцию, я получаю те же эмоции, что и во время катания на скейте. Это адреналин, от которого я зависим. Скейтбординг сделал меня таким, какой я есть. Повторяя один и тот же трюк по 450 раз на скейте, чтобы он хоть единожды получился, я стал очень упорным. Эта черта характера необходима для нейрохирурга. У меня никогда не стояло выбора между скейтбордингом и медициной. Когда на учебе или на работе все напряженно, я могу бросить тренировки максимум на месяц. Скейтбординг — это мой стиль и тусовка. Без него я своей жизни не представляю.

Самый авторитетный журнал в скейтбординге — Thrasher Magazine. Он выступает за скейтеров-хаммеров, которые делают самые экстремальные трюки. Это и есть мой стиль катания — skate or die. Поэтому на моей доске — принт с оленем, разрывающим перила. Я прекращаю повторять трюк в двух случаях: — если он у меня получился или если я сделал его настолько много раз, что потерял концентрацию и рискую покалечиться. Мне даже нравится падать, но я делаю это осознанно — сжимаю пальцы, ношу ортопедические перчатки: я хирург, мне надо беречь руки и пальцы в особенности.
Мой стиль сейчас не в моде. Современные скейтеры выбирают путь проще: под слезливый речитатив делают несколько несложных трюков, ради которых не приходится убиваться. И, — и все, они в тусовке. Если они считают это крутым и настоящим, ничего не имею против.