К моменту нашего столетия хотелось подвести некоторые итоги работы и рассказать о Персимфансе более широкой аудитории. Ведь с середины 1930-х история Первого симфонического ансамбля искусственно замалчивалась и искажалась. У нас накопилось много интересных материалов, текстов и изображений, связанных как с жизнью ансамбля в 1920-х, так и с его новейшим периодом — начиная с 2009 года. Кроме того, в книге мы декларируем принципы нашей деятельности и планы на следующие 100 лет.

Это вовсе не простой вопрос, ведь у дирижера множество различных функций. В нашем ансамбле они перераспределены между музыкантами.

Человеческое общество по природе иерархично. Оркестр — его слепок, модель в миниатюре. Будучи порождением XIX века и в репертуаре, и в одежде, традиционный оркестр эксплуатирует романтические стереотипы. В практическом смысле большому ансамблю проще ориентироваться на жесты, часто коллегу на другом конце сцены плохо слышно. В творческом же — задача просто сыграть вместе и не развалиться давно перестала быть животрепещущей. Чтобы погружаться в глубины музыкального смысла, нужно репетировать и находить взаимопонимание. Так и работает симфонический ансамбль: надо каждому знать партитуру, прийти к общему мнению о ее трактовке, наладить все взаимодействия и на сцене убедительно существовать вместе. Осознанное и наполненное желанием играть вместе исполнение — вот как работает симфонический ансамбль.

В первой четверти XIX века. Это молодая профессия.

Одна из наших целей — борьба с конформизмом, стремлением все делать обязательно по стандартам. Мы создаем новые стандарты. В мире могут существовать оркестры и с дирижерами, и без них. У Персимфанса свой уникальный стиль и метод работы, непохожий также и на другие оркестры, играющие без дирижера. Мы за индивидуальный подход.

Это противоречивый вопрос: утопия — это то, чего нет и не может быть, а Персимфанс, как известно, существует. Но мы часто говорим о Персимфансе как об утопии, имея в виду, что мы ставим задачи принципиально более сложные, чем просто исполнение музыки, и пытаемся воплотить идеи, которые сами собой не реализуются и поначалу кажутся невыполнимыми. Когда мы начинали возрождать Персимфанс в 2009 году, нам говорили, что ничего не получится. Но они ошибались, потому что мыслили сравнениями с известными существующими примерами. Если думать так, то многое из того, что создано человеком, нереально. Впрочем, более развернутый ответ на этот вопрос вы найдете в нашей книге.

Довольно сложно представить себе людей, играющих сложную музыку в бессознательном состоянии. Но в симфоническом оркестре иногда действия музыкантов и правда доходят до такого автоматизма, что они могут смотреть кино и писать сообщения, одновременно играя симфонию Чайковского. В Персимфансе такое невозможно.

Очень важный принцип в нашем ансамбле — постоянная смена ролей. Лидерство перемещается между разными музыкантами, и сказать, кто именно доминирует, всегда сложно. Вообще, мы против того, чтобы над нами кто-то «доминировал».

Принципы совместного музицирования не являются чем-то неизвестным, мы все привыкли к тому, что рок-группа или струнный квартет с этим справляются, и такой вопрос не возникает. В целом, можно сказать, что иерархия ролей определяется партитурой, которая в данный момент исполняется.

Мы играем без дирижера в любом составе, в зависимости от задач, поставленных композитором. Количество музыкантов в Персимфансе может достигать ста пятидесяти человек, а иногда и более. 

Мы пока что не обнаружили ни одного сочинения, которое невозможно было бы сыграть по нашим принципам. Что касается свободы исполнения, то я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Могу сказать, что отсутствие дирижера возлагает на музыкантов ответственность за исполнение.

Наверное, благодаря деснице Божьей.

Если говорить о нас, то власть, слава богу, нас не замечает. Хотя мы провели несколько проектов благодаря Фонду президентских грантов. В конце 1920-х партийные друзья Персимфанса были низложены и многие впоследствии репрессированы. Это Луначарский, Ольга Каменева (жена Каменева и сестра Троцкого), журналист Лев Сосновский, комиссар ансамбля и автор книги «Пять лет Персимфанса» Цуккер. Пресса в 1920 году называла ансамбль «всадником без головы» и «единственной коммунистической организацией в системе госкапитализма Советов» (Manchester Guardian). В наше время отзывы все доброжелательные.

Такой связи нет.

Ответ на первый из вопросов прост: XXI век наступил, а Персимфанс существует. Из сопоставления этих двух фактов несложно сделать вывод. Что же касается прогнозов на будущее, то у нас они довольно оптимистичные и амбициозные. Об этом мы расскажем в разделе «Планы на 100 лет».