«Мы изучаем тренды, но не следуем им» — интервью с владелицей парфюмерной марки Naomi Goodsir

В коллекции Наоми Гудсир всего пять ароматов, но с ней уже успели поработать такие знаменитые парфюмеры, как Бертран Дюшофур, Жюльен Раскине, а теперь и Изабель Дуайен. По случаю выхода нового аромата Nuit de Bakélite, на создание которого ушло четыре года, Наоми впервые приехала в Москву и посетила открытие новой Cosmotheca в галереях «Времена года».

Вы дизайнер из Австралии, но выпускаете ароматы во Франции. Почему? Как в Австралии обстоят дела с парфюмерным бизнесом?  

Наоми: Я решила переехать во Францию к Рено (Рено Кутодье — креативный директор Naomi Goodsir Parfums. — Прим. редакции) еще до того как начала заниматься парфюмерией. Переезд в Грасс мне дался очень тяжело. Но я хотела узнать что-то новое, расширить знания, продвинуть мое ноу-хау и улучшить качество изделий — шляп и сумок. Изначально я хотела пожить в Азии, у моего бизнеса там офшор. Ну а если Европа, то что может быть лучше юга Франции? Тем более для того, чтобы делать дизайнерские вещи? Мы живем недалеко от Грасса, где и производится все основное сырье. В Австралии есть парфюмерные бренды, но мне в голову приходит лишь несколько, продукция которых все равно производится во Франции. И если ингредиенты для ароматов можно получать с юга Австралии, то производить там — нет, для этого не хватает ресурсов. Например, наш бренд хоть и базируется во Франции, но ингредиенты закупаются со всего мира.

Некоторые считают, что Грасс больше не столица мировой парфюмерии. Что вы думаете на этот счет?

Рено: Да, возможно, но Грасс все же остается исторической столицей парфюмерии. С XVI века, когда там только начало развиваться производство ароматов, многое изменилось: население растет, появляются новые дороги и дома, а количество полей с растениями сокращается. Сейчас любой большой город вроде Парижа, Лондона, Нью-Йорка или Москвы можно тоже назвать парфюмерной столицей, но новое поколение парфюмеров часто либо родом из Грасса, либо их дедушки или прадедушки были оттуда. Это история. Русский парфюмер, который создал Chanel №5, жил в Каннах, но работал в Грассе, и, получается, создал аромат именно там. Если говорить об ингредиентах, то они сейчас закупаются в разных странах мира, все зависит от того, какое качество сырья необходимо.

Прежде чем приступить к работе над ароматом, вы создаете мудборд, то есть сначала визуализируете будущую композицию. То же самое делал Александр Маккуин для своих коллекций, этот опыт у него перенял Килиан Хеннесси для своих ароматов, немного изменив сам процесс. Расскажите об этапах этой работы. С чего все начинается?

Наоми: Например, для нового аромата Nuit de Bakélite я представляла черно-белое изображение женщины 40 лет, курящей, в шляпке с вуалью, а дым от сигареты распространяется по комнате. Я люблю зеленый цвет, поэтому поместила на мудборд кусочек зеленого бархата. Также я точно знала, что хочу, чтобы тубероза была основным компонентом. Но не типичная тубероза, а будто нераскрывшаяся, молодая. Поэтому было принято решение работать со стеблями этого цветка, чтобы получить зеленое и даже пластмассовое звучание. Будущий аромат я описывала Изабель (Изабель Дуайен — создатель Nuit de Bakélite. — Прим. ред) как наркотический, навязчивый и вызывающий привыкание. 

 

Рено: Изначально Изабель Дуайен хотела воссоздать аромат кожи Наоми на основе цветка туберозы, но тогда бы этот аромат получился слишком женственным для нашего бренда. Поэтому мы решили искать запах у корней, чтобы получить травянистый и немного землистый оттенок. Этот аромат получился своего рода связующим звеном между нашими другими творениями. 

Парфюмерный рынок перенасыщен. Как вам удается создавать востребованные ароматы в условиях жесткой конкуренции? На какие страны вы ориентируетесь?

Наоми: В первую очередь мы создаем парфюм для себя, чтобы выразить свои чувства, показать характер. Наш бренд не про целевой рынок. Как старинные парфюмерные дома, мы работаем медленно. Тем не менее мы представлены в 28 странах мира — это страны Европы, Южная Корея, Австралия, Саудовская Аравия, Япония, Россия и Украина. Например, в Саудовской Аравии наши ароматы продаются в парфюмерном магазине, который открыла женщина. В некоторых странах у нас есть дистрибьюторы, но мы не заинтересованы в заработке. В Италии очень сильный рынок, там мы имеем дело непосредственно со всеми розничными торговцами, общаясь через google-переводчик (смеется). Я считаю, что очень важно общаться с ритейлерами лично. 

 

Рено: Рынок, и правда, перегружен, очень много ароматов выпускают просто так, без истории или ради соперничества. У нас же пять ароматов — это совсем немного. Но мы не соревнуемся ни с кем, мы знаем, чего хотим, и просто делаем то, что любим.  

Каково работать с такими знаменитыми парфюмерами, как Жюльен Раскине, Бертран Дюшофур и Изабель Дуайен?

Наоми: Знакомство с Бертраном Дюшофуром было очень быстрым. (Смеется.) Я предложила ему попробовать аромат и сказала: возможно, когда-нибудь мы поработаем вместе?, на что он ответил: «Неплохо. Ок!» Вскоре мы встретились в Париже. Жюльена я знала еще до того, как мы начали создавать ароматы, и с тех пор мы дружим. Мы очень гордились сотрудничеством с ним. Изабель — гениальная, невероятная и фантастическая. Рено был с ней знаком до этого, и она говорила, что с радостью поработает с нами над ароматом. Жюльен абсолютно независимый, очень интересный. Все наши совместные ароматы очень добрые и скромные. Его не интересовал бюджет, которого у нас просто не было, поэтому и не было никакого финансового давления. Мы хотели просто делать что-то прекрасное. 

 

Вам удобнее работать с мужчинами или с женщинами? Почему?  

Наоми: Я считаю, что важен не пол, а нравится ли вам сам человек. С кем комфортнее работать? Это не имеет значения. К тому же наши ароматы гендерно нейтральные. Но бывают случаи, когда работать сложно, когда не возникает химии и взаимопонимания — здесь опять же пол не имеет значения.  

Считаете ли вы, что тренды на какие-либо ингредиенты важны в создании ароматов? 

 

 

Наоми: Для нас — точно нет. Мы изучаем тренды, но не следуем им. Выпускать ароматы с трендовыми компонентами важно для масс-маркета. Когда в 2015 году мы выпустили Iris Cendre, внезапно в следующем году стал очень популярен ирис. Над Nuit de Bakélite мы с Изабель работали четыре года, и за это время тубероза успела стать хитом.

Какой ваш потребитель?

Наоми: Удивительно, но у нас равное количество мужчин и женщин среди покупателей. Это может быть человек, который следит за своим внешним видом и которому важно, как он выглядит. Или это может быть человек, которому, наоборот, все равно, для него существует лишь аромат и эмоциональная связь с ним.