Первый король Рима: интервью с амбассадором Bvlgari Алессандро Борги

Итальянец Алессандро Борги сыграл в фильме «Первый король Рима» легендарного Рема, одного из вскормленных волчицей близнецов, основавших «вечный город». Римлянин по рождению, воспитанию и взглядам, он, Алессандро, готов разделить любовь к столице цезарей, сальтимбокка alla romana и итальянского кино с римской часовой и ювелирной маркой Bvlgari. В прошлом году он стал их Italia Watches Ambassador. Специально для BURO. с ним встретился в Италии корреспондент «Ъ» Алексей Тарханов.

Вы родились в Риме, причем в особой его части E.U.R. — городе фантастической муссолиниевской архитектуры с дворцами и соборами ХХ века. Каково было расти в пейзажах Джорджо де Кирико?

Квартал всемирной выставки (сокращенно E.U.R.) — обширный комплекс зданий, построенных по приказу Бенито Муссолини в 1935–1943 годах архитекторами новеченто на юго-западе Рима в рамках подготовки к проведению всемирной выставки (которая так и не состоялась). — Прим. BURO.

Я до сих пор живу на юге Рима. Есть огромная разница между теми, кто родился на юге и на севере Рима.

Неужели такая же, как между жителями Южной и Северной Италии?

Такая же. Нет, еще большая. К тому же E.U.R. — это совершенно особое место. Римское, но особенное. Недаром Дворец цивилизации зовут «Квадратным колизеем». Все, что круглое, там квадратное, и наоборот. И люди там водятся не такие, как на Пьяцца Навона. E.U.R. я любил и люблю, за то, что тебя окружают настоящие римляне, говорящие на настоящем римском диалекте, да что там — на римском языке с римским акцентом. Я продолжаю жить среди них, мне важно чувствовать связь с Римом. Не столько даже с его домами, сколько с его людьми.

У вас там остались друзья вашего детства и юности?

Конечно.

Но с несколько другой карьерой?

Да уж, с несколько другой. Мне повезло, я действительно вытянул счастливый билет. Но пользоваться своим счастьем лучше не в одиночку, лучше им делиться. Я люблю проводить время со своими друзьями, со своей семьей, со своей невестой. Все они самые простые люди, нормальные мужчины и женщины.

Нормальные... что за определение?

Первые два года моей карьеры я стеснялся быть нормальным, но когда осмелился, все встало на свои места. Ты перестаешь бояться того, что на тебя не так посмотрят, что кто-то тебя осудит. Ты начинаешь радоваться жизни, вот это мой главный римский урок.

Эта любовь к Риму и объединила вас с Bvlgari, знаменитой маркой, которая всегда подчеркивает свои римские корни?

Конечно, но не только к Риму. К истории. К кино. Когда я пришел к ним в бутик у Испанской лестницы на виа Кондотти, они показали мне невероятные вещи: «Это носила Элизабет Тейлор, а это Одри Хепберн». Я ничего до этого не знал ни о ювелирном искусстве, ни о часах, ни о рынке роскоши, а это захватывающе интересно, это совершенно другой мир для уроженца пригорода, такого как я, просто готовый сценарий для кино. И пару месяцев назад мы сделали вместе с Bvlgari короткий фильм о самой концепции времени.

Время важно для вас?

Я его побаиваюсь. Боюсь и уважаю. Мой главный страх — опоздать, не успеть — еще с тех времен, когда я был мальчиком. Я всегда прихожу вовремя, никогда не опаздываю.

То есть часы для вас — возможность возобладать над временем, контролировать его?

Вероятно. Но точно то, что без часов на руке я себя чувствую голым. А теперь к моему отношению к часам примешивается восхищение. Часовщики Bvlgari показали мне невероятные вещи. Я увидел, какой путь проходят часы, начиная с дизайнерской концепции, работы в мастерских и кончая моментом, когда они оказываются на запястье.

Однажды вы смогли покинуть ваш Рим и отправиться работать в Америку.

Я всегда восхищался Америкой, когда был ребенком. У меня была настоящая «американская мечта», точнее, мечта об Америке, а еще точнее — об американском кино. Мне повезло встретить там много прекрасных людей, актеров, режиссеров. Но сейчас с высоты моего небольшого американского опыта, скажу, что мне гораздо лучше работается здесь, у себя.

Из Рима ни ногой?

Да нет. Если бы я имел возможность работать одновременно и в Риме, и по всему миру, это было бы здорово. Кино ведь не только коммерческая история, затраты, сборы, гонорары, бокс-офис и тому подобное. Лучшее, что есть в моей работе, — возможность делиться с людьми моими чувствами, моей к ним любовью. Мне кажется, в этом и состоял секрет классического американского кино и его звезд: зрители приходили на встречу с людьми, с актерами, которых они любят и которые любят их.

Вы много снимаетесь в сериалах. Вам не кажется, что это совсем другое кино, чем то, о котором вы сейчас говорите? Нет ли между ними конкуренции?

Конкуренции я не вижу, это скорее похоже на то, что ты делаешь одну и ту же работу, но в двух абсолютно разных вселенных. Общее здесь — умение рассказывать истории, а вот способ, которым сериалы приходят к зрителям, совсем другой. Я очень люблю все то, что окружает классическое кино. Когда вы сидите в темном зале рядом со множеством других людей, которые переживают то же, что и вы, мне кажется, что это важнейшее ощущение единства.

Сериал вы смотрите один у себя на диване.

Какой же темный зал и единство?

Мне кажется, мы сейчас находимся в переходном периоде. Платформы меняют способ коммуникации, способ рассказа. Но это просто другой этикет, не люди приходят к вам, а вы приходите к ним в дом. Для меня телевизор становится последней попыткой коммуницировать со всеми сразу, это очень близко к жизни, в которой мы стали так редко встречаться, особенно в чертов год эпидемии.

Но съемки наконец-то возобновляются.

К счастью. Я работаю сейчас над новым сезоном «Дьяволов». Поеду сниматься в Лондон через две недели, а потом у меня впереди Альпы в Валле-д'Аоста. Там я сыграю в фильме по прекрасной книге Паоло Коньетти «Восемь гор».

Как вы будете там выглядеть? Я видел вас с бородой и безбородым, что вам больше нравится?

Пока что не могу сказать. Но каждый раз, когда я побрит, я смотрю на себя в зеркало и удивляюсь: я это или не я?

Актерам иногда приходится меняться. Мы читаем про такие истории. Набрать десять кило. Двадцать сбросить. Легко ли?

Нелегко, но здорово. Это одна из самых интересных частей моей работы, я обожаю те роли, которые позволяют радикально изменить свою внешность, лицо, фигуру, походку. Иногда действительно надо толстеть или худеть, мне приходилось трижды это делать, и это было интересно.

Вам интересно смотреть на себя в кино? Ведь зрители, в отличие от вас, могут наслаждаться не только игрой, но и сюжетом.

Я не притворяюсь скромным и всегда рад видеть себя на большом экране, я стараюсь интересоваться моей работой и учусь делать ее так хорошо, как только могу. Многие режиссеры не дают вам взглянуть, что у вас получилось, а мне это важно, потому что позволяет понять, что я сделал правильно, а где налажал.

Да, конечно, сериал — это как жизнь. Начало вы знаете, а вот каков будет конец...

Точно. Ну посмотрим.