Сила света: 6 лучших примеров новой стеклянной архитектуры

Деталь светочувствительного внешнего фасада и окон Института арабского мира Жана Нувеля в Париже

Институт арабского мира стал интересным примером решения вопроса освещенности, но не породил армию подражателей. Архитектура, особенно музейная, пошла по другому пути — использования разных типов матового стекла. К нему регулярно обращается американец Стивен Холл. Самый показательный пример — художественный музей Нельсон-Эткинс в Канзас-Сити. Точнее, это не самостоятельный музей, а пристройка к уже существующему, неоклассическому зданию 1930-х годов.

Приделать к историческому строению из кирпича и камня прозрачную стеклянную коробочку, которая не пытается копировать оригинал, но вроде как и не спорит с ним — распространенный вариант реконструкции. В этом случае Холл поступил смелее: рядом с типичным храмом искусств с колоннами он расположил пять новых корпусов из белого матового стекла разной формы и размера. Это только вершины айсберга — большая часть нового музея находится под землей. Днем корпуса кажутся кусками льда, а вечером превращаются в огромные фонари, освещающие парк. Сам архитектор называет их «линзами» — центральной идеей проекта был свет. Хотя музейные залы почти целиком находятся под землей, искусственное освещение им почти не нужно. Днем эти «линзы» поглощают, преломляют, рассеивают и транслируют внутрь солнечный свет; вечером — наоборот, отдают. И сделаны они, разумеется, не просто из матового стекла — стены представляют собой многослойный сэндвич. Внешний слой склеен из двух листов стекла, обработанных пескоструйным аппаратом, и покрыт полупрозрачным изоляционным материалом, задерживающим излишки света и тепла. Внутренний — из стекла, обработанного кислотой и ламинированного пластиком. Между ними — пространство шириной в метр, служащее для тепловой изоляции. Летом нагретый солнцем воздух выкачивается, чтобы избежать эффекта теплицы, зимой — задерживается.

ИНСТАЛЛЯЦИЯ ДАНИЕЛЯ БЮРЕНА «ОБСЕРВАТОРИЯ СВЕТА» В ЗДАНИИ ФОНДА LOUIS VUITTON (2016)

Цветное стекло еще интереснее, чем матовое. С его помощью можно не только уменьшить освещенность и избавить от любопытных взглядов, но и создать определенную атмосферу: желтый свет, например, дает иллюзию солнечного дня. Из цветного стекла можно и вовсе создать отдельное произведение искусств — витраж. Кажется, церковь обладает монополией на их использование, однако и светская архитектура витражи никогда не забывала. С тех пор как появились новые возможности нанесения цвета и рисунка — печать, наклеивание пленки и прочие, — у этого направления открылись новые горизонты.

Из множества проектов на эту тему хочется выбрать самый эфемерный — инсталляцию Даниеля Бюрена «Обсерватория света». Она просуществовала всего чуть больше полугода в 2016-м, но это и есть самое интересное: не так часто удается примерить на здание цветные витражи и сравнить, как оно выглядит с ними и без. Речь идет о Фонде Louis Vuitton в Париже архитектора Фрэнка Гери, автора знаменитого музея Гуггенхайма в Бильбао. Спроектированное в фирменном деконструктивистском духе здание напоминает парусник, потерпевший крушение посреди Булонского леса. В оригинальном проекте растрепанные ветром паруса выполнены из прозрачного стекла, на котором проступают прожилки каркаса. Для Бюрена, художника-концептуалиста и друга архитектора, они оказались идеальным фоном. Оживление прозрачных поверхностей цветом — его любимый прием. Точнее, он привносит лишь цвет, а за оживление отвечает природа. Все эти блики, отражения, движение теней, изменение картинки в зависимости от времени дня, погоды и сезона — все то, что не просчитаешь никакой компьютерной программой.

ШТАБ-КВАРТИРА СОВЕТА ЕВРОПЫ БЮРО PHILIPPE SAMYN AND PARTNERS В БРЮССЕЛЕ (2016)

Стеклянный фасад, помимо практической пользы, представляет еще и символический интерес. Прозрачный офис работает на более демократичный, дружелюбный имидж компании, что особенно касается государственных институций. В последнее время они отходят от образа недоступной крепости и стараются разыграть карту прозрачности. При этом позволить себе совершенно прозрачный офис не могут из соображений безопасности — приходится лавировать. Примеров много; мне нравится, как этот вопрос решен в новой штаб-квартире Совета Европы. Офис построен ровно на месте старого — тесного и морально устаревшего, гранитно-зеркального. Бельгийское бюро Philippe Samyn and Partners интегрировало в проект здание Residence Palace 1920-х годов — прекрасный образец ар-деко архитектора Мишеля Полака. В нем разместились офисы сотрудников, а вот для конференц-залов построен 11-этажный яйцеобразный корпус из стекла. Яйцо находится в кубе с двумя непрозрачными сторонами (их образует Residence Palace) и двумя стеклянными фасадами. Все это накрыто стеклянной же крышей с солнечными батареями.

Преимущество стекла в том, что ему можно придать любую форму. И почему бы не имитировать другой строительный материал, например, кирпич? Стеклянные блоки обладают достоинствами обоих материалов: прочность и прозрачность. К тому же это чистое и безотходное строительство (для соединения сейчас используется высокопрочный клей, а разбитые элементы, если такие случатся, легко отправить в переплавку). Из-за своей толщины стеклянные кирпичи не совсем прозрачные — они пропускают свет, но не дают в подробностях разглядеть, что происходит за ними. В общем, сплошные достоинства. Технологию изобрели еще в XIX веке, а знакомый нам вид стеклоблоки приобрели в 1930-е. Это был любимый материал модернистов, в том числе и советских, который в нулевые вернулся в моду. Как вы помните, модернистские стеклоблоки были довольно большими и квадратными и к своему прототипу имели условное отношение. А вот сейчас они все чаще напоминают именно кирпичи.

Самый, пожалуй, резонансный из новых проектов с их использованием — Crystal Houses бюро MVRDV в Амстердаме, который в медиа также называли «бутиком Chanel» — по имени тогдашнего арендатора здания. Кажется, что типичный амстердамский домик из красного кирпича начинает растворяться и к нижнему этажу становится совершенно прозрачным. У 3D-мэпперов есть любимый прием — рассыпать фасад, на который идет проекция, на кирпичики. Вот здесь архитекторы добились того же эффекта во плоти. В нижней части фасада настоящие кирпичи они заменили на стеклянные, причем не резко, а постепенно (на самом деле это обман — часть стеклянных кирпичей просто покрашена).

LUMIN HOUSE «ЦИМАЙЛО ЛЯШЕНКО И ПАРТНЕРЫ» В МОСКВЕ (2022)

Когда дело касается жилого здания, ко всем аспектам добавляется еще один — психологический. Если люди согласны работать в стеклянных башнях и в целом привыкли, что их могут видеть соседи из ближайших зданий, то в собственной квартире они не готовы к такой ситуации. Зависит, конечно, от культуры (в протестантском обществе к жизни напоказ относятся проще) и обстоятельств (жители одинокого небоскреба меньше нуждаются в интимности, чем люди, которые до соседей практически могут дотянуться рукой). В любом случае архитекторам не стоит забывать о желаниях жителей, иначе вся их прозрачная красота будет испорчена разномастными жалюзи и шторами.

Элегантное решение дилеммы «интимность vs освещенность» нашли архитекторы бюро «Цимайло Ляшенко и партнеры» для строящегося в Москве дома Lumin от Hutton Development. Они вообще умеют интересно обращаться со стеклом — вспомните хотя бы недавний проект «Кутузовский XII» со светящимися стеклянными колоннами. В случае с Lumin они работали с небольшим затемненным участком со сложной конфигурацией, с очень близко расположенными соседними домами. Требовалось обеспечить квартиры хорошей освещенностью и избежать паноптикума. Решение сложилось из двух составляющих. Во-первых, планировка: вместо ровного фасада архитекторы предложили зубчатый — каждая квартира выходит на улицу не одной стеной, а двумя, образуя как бы треугольный эркер. Эта зубчатость полностью поменяла перспективу, которая открывается из окон — вместо стены дома напротив взгляду предлагается уходящий вдаль переулок и город за ним. Вторая находка касается выбора материала: весь фасадный периметр полностью стеклянный. Архитекторы здесь не забыли о психологическом аспекте, который в России особенно силен, и о плотности городской застройки, мало способствующей интимности. Прозрачное стекло использовано только для французских окон, стены же образуют блоки матового стекла толщиной сорок сантиметров. Полые внутри, они работают, как толстые стеклопакеты, обеспечивая тепло- и шумоизоляцию. По сравнению с кирпичными стенами стеклоблоки, разумеется, пропускают больше света, но при этом и не дают увидеть, что происходит внутри. Матовое стекло при этом сохраняет минимальную степень прозрачности.

В итоге днем дом будет похож на глыбу льда, а вечером, когда жильцы начнут зажигать свет, он оживет, как маяк в ночи. За стенами можно будет уловить движения, смутные тени, игру света — фасад будет постоянно меняться, в зависимости от внутренней жизни обитателей. Жильцы тоже смогут угадывать мелькание фар, свет фонарей, движение солнца. Можно, конечно, прервать эту визуальную связь с внешним миром, плотно занавесившись от него, но нужно ли? Идея света обыграна и в оформлении лобби, за которое отвечало модное бюро Crosby Studios Гарри Нуриева. Посередине поставлен арт-объект — световая колонна, которая будет постоянно переливаться разными оттенками и меняться, как и фасад. И все это вместе с названием, обозначающем единицу силы света, задает проекту понятную тему.