Художники рисуют для BURO.: полеты во сне и наяву

Что возможно во снах и невозможно в реальности?

Сон — это пространство для метаморфоз. То, что невозможно в реальности, вполне возможно во сне: там не действуют физические законы, все ограничивается лишь воображением. Образы способны меняться, перетекать из одного в другой, превращаться во что-то странное. В сновидениях действует другая логика: для нас это возможность прожить еще одну параллельную жизнь в иной реальности.

Неустойчивость и подвижность сна я хотела показать в двух своих работах, объединенных общей идеей и названием — «Забери меня отсюда». Я создала эти образы пальцами, не используя кисть, чтобы через прикосновения передать зыбкость сна.

Как измеряется категория времени в сновидениях?

Сновидения — это скрытые измерения внутреннего мира, не подчиняющиеся никаким законам. В работе «Тишина» я размышляю о том, как время в сновидении становится пространством.

Во сне, как ни в каком другом измерении, мы можем увидеть самого себя. Взгляд на себя со стороны дает одновременно чувство настоящего и затемняет его, отправляя нас в прошлое и будущее. Время во сне расщепляется. В моей работе время — это пространство. Я использую приемы разделения пространства, дополняя перевернутый мир в отражении реки, как метафору времени, рамой окна из ниоткуда. Это создает эффект расщепления и между двумя мирами — бабочкой и девочкой, находящимися по разные стороны разделяющего их стекла и ведущими внутренний диалог.

Бабочка — метафора неуловимого состояния счастья, прилетевшего в тишине только к тому, кто смог замедлить время и находится в состоянии сна наяву.

Какое самое необычное место можно увидеть или посетить в сновидении?

Мне опять снился полет. Я в белом скафандре заплываю в стыковочную капсулу «Бурана». Передо мной еще один люк, за ним открытый грузовой отсек. Еще немного — и я окажусь в открытом космосе. Внезапно неведомая сила начинает меня раскручивать — сначала тихо, затем все сильнее. Я волнуюсь, не могу понять, что происходит, и вдруг до боли знакомая стыковочная капсула исчезает, я оказываюсь внутри большого металлического цилиндра. Он вращается, гудит, и я вращаюсь вместе с ним.

Цилиндр, внутри которого я нахожусь, заполняется водой и пеной. Вместо скафандра на мне оказывается моя розовая зимняя куртка с капюшоном и теплые непромокаемые штаны с маленькой дырочкой у левой коленки. Мое тело сковывает ужас: я понимаю, что цилиндр — барабан огромной стиральной машины... стиральной машины из заброшенной прачечной в поселке на Крайнем Севере на берегу Карского моря. Когда-то дети играли здесь, раскручивая друг друга в барабанах старых стиралок. Такой вот северный аттракцион. Сейчас она снова ожила, снова работает и поймала меня во сне.