«Я всегда разбивалась вдребезги»: 15 цитат Марины Цветаевой о любви по случаю дня рождения поэтессы

Сегодня, 8 октября, исполняется 132 года со дня рождения Марины Цветаевой — одной из самых гениальных поэтесс не только Серебряного века, но и всей русской литературы. По этому поводу вспоминаем цитаты Цветаевой из дневников, личных переписок и произведений — о бесконечной любви и чувствах, которым она посвятила всю жизнь.

«Я хотела дать любовь в пустоте: все в ничто. Чувствую, что любовь не получилась, потому что есть вещи больше. Они — получились. Кроме того, у меня к тебе (с тобой) странная робость, скудость. Не затрагиваю. Точнее: не дотрагиваюсь. Ты то, что я люблю, не тот, кого люблю». (Из письма Борису Пастернаку, 6 июня 1926 года)

«Как я люблю — любить! Как я безумно люблю — сама любить! С утра, нет, до утра, в то самое утро — еще спать и уже знать, что опять... Вы когда-нибудь забываете, когда любите — что любите? Я — никогда». (Марина Цветаева. «Повесть о Сонечке»)

«Долго, долго — с самого моего детства, с тех пор, как я себя помню, — мне казалось, что я хочу, чтобы меня любили. Теперь я знаю и говорю каждому: мне не нужно любви, мне нужно понимания. Для меня это — любовь. А то, что вы называете любовью (жертвы, верность, ревность), берегите для других, для другой, — мне этого не нужно». (Из письма Петру Юркевичу, 21 июля 1916 года)

«Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть, в одной постели, а может быть — за тысячу верст. Любовь не как «связь», а как стихия». (Марина Цветаева. «Стихотворения. Поэмы. Проза»)

«Любить — видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Не любить — видеть человека таким, каким его осуществили родители. Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул». (Марина Цветаева. «О любви»)

«Я Вас больше не люблю. Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда. Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней. Я — вышла из игры». (Марина Цветаева. «Живу до тошноты»)

«Я хочу спать с тобою — засыпать и спать. Чудное народное слово, как глубоко, как верно, как недвусмысленно, как точно то, что оно говорит. Просто — спать. И ничего больше. Нет, еще: зарыться головой в твое левое плечо, а руку — на твое правое — и ничего больше. Нет еще: даже в глубочайшем сне знать, что это ты. И еще: слушать, как звучит твое сердце. И — его целовать». (Из письма Райнеру Марии Рильке, 2 августа 1926 года)

«Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце — хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи — те самые серебряные сердечные дребезги». (Из письма Татьяне Кавиной, 17 ноября 1940 года)

«Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого». (Марина Цветаева. «Флорентийские ночи»)

«Будь! Не отдавай меня без боя! Не отдавай меня ночи, фонарям, мостам, прохожим, всему, всем. Я тебе буду верна. Потому что я никого другого не хочу, не могу (не захочу, не смогу). Потому что то мне дать, что ты мне дал, мне никто не даст, а меньшего я не хочу. Потому что ты один такой». (Из письма к Константину Родзевичу, 22 сентября 1923 года)

«Я мысленно все пережила, все взяла. Мое воображение всегда бежит вперед. Я раскрываю еще нераспустившиеся цветы, я грубо касаюсь самого нежного и делаю это невольно, не могу не делать! Значит, я не могу быть счастливой?» (Из письма к Максимилиану Волошину, 18 апреля 1911 года)

«Шесть утра, все веет и дует. Я только что бежала по аллейке к колодцу (две разные радости: пустое ведро, полное ведро) и всем телом, встречающим ветер, здоровалась с тобой. У крыльца (уже с полным) вторые скобки: все еще спали — я остановилась, подняв голову навстречу тебе. Так я живу с тобой, утра и ночи, вставая в тебе, ложась в тебе». (Из письма к Борису Пастернаку, 26 мая 1926 года)

«Благородство сердца — органа. Неослабная настороженность. Всегда первое бьет тревогу. Я могла бы сказать: не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение — любовь». (Из личного дневника, 1917 год)

«Люблю Ваши глаза... Люблю Ваши руки, тонкие и чуть, холодные в руке. Внезапность Вашего волнения, непредугаданность Вашей усмешки. О, как Вы глубоко-правдивы! Как Вы, при всей Вашей изысканности — просты! Игрок, учащий меня человечности. О, мы с Вами, быть может, оба не были людьми до встречи! Я сказала Вам: есть — Душа, Вы сказали мне: есть — Жизнь». (Из письма к Константину Родзевичу, 22 сентября 1923 года)

«Когда любовь умирает — воскресить ее невозможно. Остается пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог». (Марина Цветаева. «О любви»)