Как Years&Years стали главной поп-группой современности
И почему Олли Александер — эталонный поп-герой XXI века
В конце недели в России даст два концерта британское трио Years&Years. Разбираемся, почему его солист Олли Александер — эталонный поп-герой XXI века и как он борется за права мужчин.
Years&Years выступят 16 и 17 февраля в Москве и Санкт-Петербурге соответственно. Эти концерты — часть мирового турне группы, приуроченного к выходу альбома «Palo Santo», который увидел свет ещё в середине прошлого года. В его названии, на первый взгляд, считывается намёк на город Пало-Альто — центр Кремниевой долины. Но в действительности музыканты отталкивались от испаноязычного наименования дикого растения, которое встречается в Мексике и на полуострове Юкатан. А еще в этих двух словах зашифрована шутка про члены — куда без неё.
Пало санто — «священное дерево», «holy wood» — использовалось для отпугивания злых духов. В свою очередь, Years&Years предлагают сражаться с призраками неверных возлюбленных с помощью динамичного электропопа — веселого и пронзительно печального одновременно: под треки с пластинки хочется то плясать до упаду, то рвать на себе волосы от отчаяния. В общем, альбом получился очень чувственный, нежный и трогательный, а в сердце его запрятан непростой опыт взросления Олли Александера как квир-подростка.
Обращение к авторитету — приём, безусловно, сомнительный. И всё равно очень сложно удержаться и не отметить, что «главной поп-группой современности» Years&Years одним из первых провозгласил не кто-нибудь, а британский журнал New Musical Express — едва ли не самое авторитетное в наши дни издание, специализирующееся на музыкальной повестке. Впрочем, границы «современности» все-таки стоит сузить до англоязычного мира. К тому же, называя Years&Years «главными» в их музыкальном сегменте, мы вслед за NME на самом деле говорим не о формальной популярности, выраженной в рейтингах продаж альбомов, а о том, чего вообще аудитория ждёт от поп-героя в 2019 году.
Дадим слово Капитану Очевидность: ни одна музыкальная тенденция не остаётся с нами навсегда. Да, мы с лёгкостью угадываем влияние 90-х в хитах Монеточки, но истории известны конкретные периоды, когда на первый план выходил рок, поп, R&B или любой другой жанр. Когда наиболее востребованными исполнителями были британцы, а потом их смещали с пьедестала американцы — и наоборот. В те же 90-е Ирина Салтыкова и Влад Сташевский — мягко говоря, не особенно одаренные вокально — вполне удовлетворяли потребностями публики. Несколько лет назад благодаря шоу «Голос» все внезапно вспомнили, что певец неспроста называется певцом: он должен прежде всего хорошо петь.
В наши дни хорошо петь уже недостаточно. Недостаточно обладать красивым телом и модно одеваться. Недостаточно делать масштабные, зрелищные шоу. Недостаточно писать сложную, философскую лирику. Чтобы тебя признали подлинной поп-иконой, нужно, во-первых, понимать, какие политические и социальные процессы происходят в мире; во-вторых, быть не просто кумиром, а защитником прав какой-то группы людей; в-третьих, не бояться открыто говорить о своих проблемах, демонстрировать свою уязвимость, показывать себя обычным человеком, у которого есть прыщи, психологические травмы и странные привычки.
Концептуальный альбом Бейонсе «Lemonade» стал эдаким Квазимодо в Соборе новой искренности: не отрицая его музыкальных и визуальных достоинств, «исповеди пережившей измену женщины» многие просто-напросто не поверили и нашли кучу нестыковок в якобы откровенно рассказанной истории предательства и прощения. Зато Years&Years очень последовательно придерживаются линии душевного стриптиза, сохраняя при этом обаяние и непосредственность. Кстати, релиз «Palo Santo» тоже вполне себе концептуальный, только проблемы интеграции в общество квир-людей рассматриваются в нем образно, иносказательно.
Олли Александера очень сложно заподозрить в лицемерии, когда он говорит о своём опыте депрессии, тревожности, расстройства пищевого поведения. Когда делится, как сложно ему приходилось в школьные годы: он сталкивался с буллингом, даже еще не до конца осознавая свою гомосексуальность. Когда снимается в социальной рекламе, посвящённой дню предотвращения самоубийств. Когда растягивает радужные флаги на концертах и в интервью выражает поддержку квир-подросткам, которые переживают сложный период самоопределения.
Сегодня продюсеры и поп-звёзды, прямо скажем, часто стремятся примазаться к феминистскому, бодипозитивному и ЛГБКТ-дискурсу, чтобы завоевать молодёжную аудиторию и стрясти с неё побольше денег. И предсказуемо делают это либо очень осторожно, либо очень неуклюже: вспомним, как «ломала стереотипы» небритыми подмышками Джиджи Хадид. Со своей стороны, Олли Александер не боится поднимать темы, не особенно популярные даже среди его аудитории. Например, он много и открыто рассуждает о том, что мужчинам — причём не только гомосексуалам — вообще-то тоже трудно живётся.
Они мучаются от отсутствия возможности поделиться своими чувствами и совершают суицид. Они — так же, как и женщины — ощущают на себе давление общества, которое столетиями создает образ «правильного», «настоящего» мужчины. Ты должен вести себя, говорить и одеваться строго определенным образом, чтобы никто не усомнился в твоей мужественности. Но если тебе не хочется драться, проявлять твердость характера и интересоваться футболом, а хочется печь пироги, читать в журналах статьи о косметике и строить равноправные отношения с партнершей или партнером, окружение обдает тебя волной презрения, а порой и агрессии. Жертвами так называемой токсичной маскулинности часто становятся и те, кому она вроде как должна быть на руку.
Когда в прогрессивных кругах патриархат считается абсолютным злом, нужно обладать известной смелостью, чтобы отстаивать интересы мужчин. С другой стороны, называя Олли Александера голосом квир-поколения, мы наталкиваемся на тот же вопрос, который возникает в связи с волной обожания Эзры Миллера. Если бы последний не был конвенционально красивым белым мужчиной, верещали бы все от восторга, увидев его в розовом костюме грибочка на Comic-Con или в колготках в сетку в съёмке для Playboy? Представьте в аналогичном виде, например, Дэнни де Вито или Стива Бушеми. Ну или хотя бы Пола Дано. Скорее всего, градус восхищения был бы заметно ниже.
Точно так же Александер, который, помимо прочего, прекрасно танцует, гораздо более заметен на фоне остальных банально за счёт своей внешней привлекательности, за счёт созданного им дерзкого, подчёркнуто сексуализированного образа. Клипы Years&Years изобилуют необычными костюмами, блёстками, танцами, в них снимается порой неприличное количество красивых людей на квадратный метр. Вселенная «Palo Santo» хоть и позиционируется создателями как несколько пугающая альтернативная реальность, управляемая андроидами, напоминает скорее изящную, ладно скроенную театральную постановку, при создании которой самые большие ставки были сделаны на эстетическое. В ней нет и тени мрачного драматизма в духе «Take Me to Church».
Одним словом, «Palo Santo» прежде всего сказка. Как и любое яркое, красочное шоу Years&Years. Как и каждый их клип. Но во всем, что они делают, по законам жанра есть мораль — тот самый добрым молодцам урок. Урок, который учит принимать себя и других людей, какими бы странными они ни казались. Урок чрезвычайно полезный и важный. И в XXI веке, и всегда.
