Дамир Дома о юбилейном проекте с Farfetch: «Ключевое слово — эволюция»

Сегодня на сайте Farfetch будет представлена архивная коллекция Damir Domа, посвященная десятилетнему юбилею марки. Проект под названием «Прошлое. Настоящее. Будущее» (Past. Present. Future.) представляет переиздание знаковых вещей авангардного дизайнера, которого не зря называют вундеркиндом — первую коллекцию он продемонстрировал на Неделе моды в Париже в возрасте 26 лет. Дебютировав с мужской коллекцией, через три года Дамир показал женский prêt-à-porter.

Стилю Дамира присущи минималистский дизайн и скульптурный крой вещей. В его почерке легко узнается опыт работы дизайнера в Raf Simons и Dirk Schönberger в Антверпене в начале карьеры. Марку одежды Дамир Дома запустил в 2006 году в Париже, где модельер и провел большую часть последнего десятилетия и заслужил звание одного из самых юных талантов французской моды. Там же, в Париже, по соседству с Comme des Garçons, на Фобур Сент-Оноре расположен флагманский бутик Damir Domа.

Сегодня 36-летний дизайнер крайне редко соглашается общаться с журналистами. В интервью Buro24/7 он поделился мнением о новом мировом порядке в индустрии, рассказал о роли музыки в создании коллекций, а также о русской литературе.

Как возникла идея этого проекта с Farfetch и как вы определили концепцию?

Damir Domа был одним из первых брендов, который начал работать с Farfetch напрямую, а не через мультибрендовые магазины. У нас сложились очень хорошие отношения с командой. Разумеется, мы захотели сделать что-то вместе к юбилею марки. Идея проекта «Прошлое. Настоящее. Будущее» в том, чтобы оглянуться назад и проследить десятилетнюю историю Damir Domа, а также заглянуть вперед — осмыслить,  как использовать наши архивы в работе над следующим сезоном.

Десять лет — большой срок. Он вмещает разные периоды вашей жизни в нескольких городах, переезды. Какие чувства вызвало переосмысление прошлого? Что вас удивило заново? 

Это очень личная история. Например, вещи из ранних коллекций (в первые 5-6 лет существования марки) создавались в ателье матери и с ее помощью. Со мной работала сестра. Она ювелир, и ее работа — детали и аксессуары. Плюс первые годы существования марки — это время моего развития как личности. Есть дизайнеры, которые начинают строить карьеру или бренд в 35 лет. Я же начал, когда мне было 25, и прошел несколько периодов взросления. Во время работы с архивами я понял, что о многих вещах забыл. Мода движется быстро, а мы всегда думаем на сезон вперед, а назад оглядываемся редко. Поэтому было здорово пересмотреть старые работы. Многие вещи смотрятся современно и сейчас, и было непросто выбрать, что мы будем переиздавать вместе с Farfetch.

Ваша коллаборация с Farfetch необычна тем, что дает возможность купить вновь переизданные вещи. Почему вы выбрали такой формат?

Из-за социальных сетей у людей ухудшились память и внимание. Мало кто помнит, что было четыре сезона назад. Этот проект дает нам возможность напомнить нашим поклонникам, особенно молодым, об идентичности марки.

Как бы вы описали путь, который вы прошли за 10 лет?

Ключевое слово — эволюция. Все менялось вместе со мной. Каждый начинает свой путь с определенной долей наивности. Я был наивен, как и мои вещи. Сегодня стиль выдержан и чист, появились четкость и структура.

Какими были критерии отбора? 

То есть вы не захотели применить беспроигрышную стратегию и остановиться на хитах Damir Domа? Давайте поговорим о балансе между искусством и коммерцией. Дизайнеру важнее оставаться верным себе или увеличивать объемы продаж?

Одного без другого не бывает. Без коммерческой составляющей я бы не смог заниматься творчеством. Успех дает свободу им заниматься. В случае неуспеха команда попадает под сильное давление, в таких условиях работать сложно. Цель проекта на сайте Farfetch – напомнить людям, кто мы такие. Он для тех, кому уже нравится марка, кто хочет приобрести знаковую вещь. А коммерческий успех — задача для нового сезона.

Как дизайнер вы, наверное, сталкиваетесь с тем, что ваше мнение не всегда совпадает с мнением покупателя. То есть вам вещь может казаться идеальной, но она, скажем, не так хорошо продается. Почему так бывает?

Это происходит довольно часто. Я, наверное, из тех дизайнеров, кто хорошо понимает коммерческий потенциал вещей. Однако мотивация у людей разная, кто-то смотрит на цену, кто-то нет. Очень красивая дорогая вещь может продаться всего в нескольких экземплярах. Я хочу сказать, что коммерческий успех зависит не только от качества продукта и эстетики.

Девиз вашей коллекции весна-лето 2017 – Never for money, always for love (Никогда за деньги, всегда по любви). Можно ли сказать, что это ваш modus operandi?

Название коллекции Never for money, always for love — это строчка из их песни The Talking Heads «This Must Be The Place». Это чудесные слова и музыкальный трибьют группе, которые отражают мои идеалистичные взгляды. Вкратце: нужно делать то, что любишь, и это принесет тебе счастье и успех. 

У вас всегда интересные саундтреки к показам. Подозреваю, что музыка играет не последнюю роль для вдохновения, это так?

В работе над коллекцией я пытаюсь найти слова, которые бы ее описали, а также правильные звуки. Конечно, мы ищем и визуальные референсы для мудборда, но музыка для меня важнее. Кроме The Talking Heads мне нравятся Джон Кейл и Ник Кейв. Много всего из девяностых — Smashing Pumpkins, Nirvana. Я родился в 1981-м, поэтому девяностые — мое время. 

Последние пару сезонов все сотрудничают со всеми, количество коллабораций растет. Вы сами уже сделали проект с маркой очков MYKITA, выпустили парфюм с Six Scents Parfumes, а сегодня запускается большой проект с Farfetch. Что вы думаете о «серийных» коллаборациях, которые делают, например, Гоша Рубчинский, Демна Гвасалия и ряд больших марок?

В индустрии сложилась такая ситуация, что уже не существует верного и неверного подхода. Важно делать то, что созвучно ценностями, поэтому я так избирателен. Коллаборации —всегда риск. Важно, чтобы у команд были похожие взгляды на жизнь. За этими решениями всегда стоят цели бизнеса. Моя стратегия — не в коллаборациях. Я предпочитаю развивать и усиливать собственную марку, а спецпроекты имеет смысл делать с теми, кто производит или придумывает нечто совсем другое, что я и моя команда сделать не можем. 

Как бы вы описали стиль Damir Doma? Вы часто используете белый цвет, как будто с нового листа, однако темные цвета встречаются еще чаще. Это эстетическая потребность?

Я бы назвал свой стиль грубым минимализмом. Ключевые слова — чистота, форма, чувственность. Суть моей работы — в объеме и текстуре. С технической точки зрения, я работаю как скульптор. Для меня узоры и цвета гораздо менее важны, чем объем, форма и конструкция вещи. Поэтому я выбираю спокойные цвета и материалы — с ними видны объем и форма. Очень люблю скульптурные вещи, в которых есть текстура. В качестве вдохновения ищу такие работы в архитектуре и искусстве, которые выглядят так, словно воплотились в реальность прямо из разума создателя. И сам стараюсь следовать этому принципу.

Какие работы или художники вам запомнились с тех выставок, что вы посетили последнее время?

Во время Недели моды в Нью-Йорке я посетил две фантастические выставки. «Хранитель» в Новом музее (The Keeper, New Museum) — про художников, которые одновременно являются коллекционерами. Некоторые помешались на коллекционировании, и это уже становится для них формой искусства в себе. Одна из лучших выставок, которую я видел за последние несколько лет, – это Брюс Коннер в Нью-Йоркском музее современного искусства (Bruce Conner: it's all true; MoMa). Коннер работал в разных жанрах, включая рисунок, живопись, скульптуру и даже видео. 

Я не нашла отсылок к литературе. Много ли вы читаете и есть ли у вас любимые книги?

Вы удивитесь, но я годами читаю одну и ту же книгу, она меня расслабляет. Это «Обломов» Ивана Гончарова, мое любимое произведение. Мне нравится русский юмор и образ мыслей, особая поэзия, чувствительность и чувственность русских писателей по сравнению, скажем, с немецкими. Я учился в школе в Германии и хорошо знаю немецкую литературу. Мне она всегда казалась слишком прямолинейной и грубой. «Обломов»  – единственная книга, которую я прочитал больше, чем один раз. Мне она очень нравится, но я не могу объяснить толком, почему.

Россия как-то отражается на ваших референсах, помимо «Обломова»? WWD написали в обзоре коллекции Damir Domа весна-лето 2014 о советских конструктивистских мотивах. Было ли это вдохновением?

Не совсем. Социалистические референсы в моде, но я ими не увлекаюсь. Я в полной мере европеец и свободно смешиваю разные референсы. Родился я в Хорватии, вырос и учился в школе в Германии, затем переехал в Антверпен, потом – в Париж, а сейчас я базируюсь в Милане. Но мое мышление сформировалось в Германии, и минимализм Damir Domа имеет немецкие корни. А вот сердце и душа — в Хорватии. Там я чувствую себя дома.

Уверена, что вы миллион раз об этом рассказывали, но не могу не спросить – чему вы научились, работая с Рафом Симонсом и Дирком Шонбергером?

Нет правильных и неправильных путей. Есть только твой путь, и важно понять, каким он будет лично для тебя. Кто ты, чего ты хочешь, куда хочешь прийти — важно ответить на все вопросы. У каждого дизайнера и художника — свой путь. Два с половиной года в Антверпене стали для меня школой жизни. Будучи студентом, не представляешь, как на самом деле сложно выжить в индустрии. Реальность немного другая, о ней знают немногие. Независимых брендов мало, и им приходится нелегко – это ежедневная борьба за выживание. Индустрия моды не в лучшей форме; рынок перенасыщен вещами, их продолжают производить, но людям не нужно столько вещей. Поэтому каждые пару месяцев мы слышим о новых увольнениях креативных директоров — они не выполняют план продаж, на который рассчитывают управленцы. Это грустно.

Но правила меняются, в том числе в плане нарушения сезонности. Как вы считаете, это скорее позитивная история?

Наступило время перемен. В этом году мы показали мужскую и женскую коллекции вместе, это оказалось правильным решением. Мы пытались сделать это два года назад, но никто нас не понял. Журналисты не были готовы. Сейчас унисекс и внесезонность — в порядке вещей. Хотя see now — buy now походит для больших брендов, как Tom Ford и Burberry. Для них рисков меньше: у них розничные магазины и они заранее планируют, что будут продавать. Их продажи подиумных коллекций значительно ниже, чем продажи обуви, аксессуаров и парфюмерии. В нашем случае все наоборот: то, что мы показываем на подиуме, нас и кормит.

Получается, что растет количество различных бизнес-моделей, они постоянно меняются, и это хорошо?

Абсолютно, особенно для молодых дизайнеров. Необязательно показывать вещи на Неделе моды в Париже, есть миллион других путей. Можно полностью оставаться в цифровом пространстве, вести коммуникации, показывать, продавать. Но зуб даю: через пару сезонов все снова поменяется.

В этом году Buro24/7 и Farfetch проводят Buro Fashion Forward Initiative – проект направлен на поиск и поддержку молодых талантов, а запуск только что прошел в Париже на Неделе моды. Участвуют семь дизайнеров из Грузии и России, которым, может быть, не так легко, как их европейским коллегам, попасть на недели моды в мировых столицах и показать себя миру. Что бы вы им посоветовали?

Советская и постсоветская тематика сейчас на подъеме и, наверное, это продлится еще пару сезонов. В Париже есть бренды, которые это успешно транслируют. Это не значит, что марки с постсоветскими корнями в более выигрышном положении. Я не знаю, нужен ли российским потребителям этот стиль: они выросли в этой эстетике и, наверное, хотят чего-то другого. В любом случае, важно показывать коллекции там, где их увидят правильные люди, куда придут правильные покупатели. Способов миллион, но конкуренция высока. Показывать в Париже или Милане и дублировать онлайн — успешная стратегия, иначе байеры вас просто не заметят в потоке других брендов.

И последний вопрос: как вы отключаетесь от потока информации, который обрушивается на вас в современном мире? Устраиваете ли вы себе разгрузочные дни без всякой цифровой коммуникации?

У меня все время разгрузочные дни (Смеется.)! Я не веду Instagram. Аккаунт @damirdomaofficial ведет близкий мне человек, она знает, что я люблю, я ей полностью доверяю. У меня дома нет wi-fi и телевизора, я неактивен в социальных сетях. Для меня важно немного отстраняться от этого мира, иначе рискуешь заблудиться, потерять время, силы и концентрацию. По-настоящему творческие люди помешаны на чем-то одном, они не распыляются на миллион интересов. Нужно защищаться от информационного шума.

Но ведь помимо шума, Интернет и социальные сети могут быть источником вдохновения. Вы не обделяете себя, ограничивая этот поток? Как вы подбираете референсы для работы, если не в Интернете?

Есть много способов поиска референсов. Интернет, безусловно, один из них, и мы это не игнорируем. Но нужно глубоко изучать одну тему, а Instagram, например, предлагает миллион историй. Я люблю книги, и при любом удобном случае я захожу в книжный, ищу редкие издания. Забыться с книгой — это же прекрасно.