Завтрак с шефом: Максим Покровский — о нью-йоркском борще и новой жизни «Ногу свело!»

Так как наши беседы зовутся «Завтрак с шефом», начнем с еды. Вы вообще завтракаете?

Да! Очень люблю, и, в принципе, плотно.

Традиционные истории есть?

Они достаточно простые, первое — это кофе, который варит Таня, моя жена. Очень люблю яйца, но мы стараемся не есть их каждый день. Мои любимые — вареные яйца «в мешочек». Это тягучий, еще мягкий желток и белок без соплей. Люблю белый хлеб с маслом, как делала моя бабушка, Ольга Владимировна Покровская. Я даже сегодня у вас это заказал, потому что у нас такая традиция. Готовит обычно Таня. А наша 14-летняя дочка Тася прекрасно делает тосты с авокадо.

Во сколько встаете?

Почему Штаты? Почему Нью-Йорк?

Это был очень быстрый и бескомпромиссный выбор. На планете много прекрасных мест, но всегда задаешь себе вопрос: а что там делать? В Нью-Йорке этого вопроса не возникает — много возможностей, дел, событий, интересных людей со всего мира. Он оправдывает свое звание центра вселенной. Здесь постоянно хочется что-то делать. Хотя мы недолго тут живем, всего три года с небольшим, но счастливы, что мы здесь. Мы учимся и, наверное, будем до конца жизни учиться совмещать русскую и американскую жизнь.

Практически весь музыкальный продукт для России мы производим здесь: снимаем музыкальные видео, записываем новые треки. Несколько раз ездили в туры по Америке и Канаде, постепенно знакомимся со страной. Конечно, наша концертная деятельность здесь несравненно меньше, чем в России, но я мечтаю о том, чтобы наш коллектив стал интернациональным, чтобы границы были стерты.

Я об этом спокойно и громко говорю, опять-таки потому, что мы абсолютно открыты. Да, мы хотим стать ансамблем, который знают и любят во всем мире, но нам несвойственно шапкозакидательство в духе «вот мы сделали тур по Америке — нас теперь все знают».

Дочка учится в Америке, а сын в Москве?

Таисия учится в музыкальной школе на Манхэттене, Илья живет и работает в коллективе «Ногу свело!», находясь в Москве. Ему пока комфортно в России, а нам это на руку, потому что нам необходим человек в Москве, которому мы доверяем.

Я никогда не зарабатывал на жизнь ничем, кроме музыки, и всегда очень активно работал. Два года назад кардинально поменялся состав «Ногу свело!», к чему я шел несколько десятилетий. И сейчас передо мной стоит задача сосредоточиться на группе, которую мы собираемся вывести на уровень крейсерской скорости, такой, на котором она была лет 7–10 назад и на котором должна быть всегда.

Последние лет 7–8 я много экспериментировал — этот путь, видимо, мне необходимо было пройти для собственного развития. Экспериментировал страшно — с собой, с музыкой, с перемещениями по планете. Когда пробуешь новые формы, новый продакшен, пытаешься осесть в новом месте, такие периоды поиска себя, конечно, делают тебя ранимым.

В чем причина?

Это отдельный разговор. Конечно, решившись на такие перемены, нельзя снимать панцирь. Мир устроен так, что, если ты становишься ранимым, тебя начинают есть. Кем бы ты ни был по профессии — шеф-поваром, журналистом, композитором, — истина в том, что мир начинает тебя поедать, когда ты даешь слабину. Сейчас мы очень хорошо понимаем, как нужно представить себя миру, и очень сконцентрировались на «Ногу свело!».

Вы сказали, что давно хотели поменять состав. К чему такие радикальные перемены?

Я не говорил, что я этого хотел, — это то, к чему я готовился. Изжил себя старый состав —мы не получали удовольствия от совместного нахождения в гримерке, в музыке, коллектив был уставший, унылый, отцветший. Изнутри это было понятно всем очень давно.

А это ощущение усталости не связано с тем, что вкусы у людей поменялись? «Ногу свело!» — рок-группа, какое-то время рок был культурным мейнстримом, а сейчас все слушают хип-хоп, который вы не любите.

Я действительно говорил, что хип-хоп-культура на меня не оказала влияния. Но сейчас это не совсем так. Я выхожу на сцену с молодым и прекрасным рэпером Мэйти. Это у нас уже стало доброй традицией — принимать участие в концертах друг друга. Мы вместе сделали две песни: мою «Черную-Рыжую» и «Служанку» из нового альбома Мэйти.

Но во многом это правда: я не слишком впечатляюсь хип-хопом. В том виде и в том объеме, который мне нужен, я его беру. У меня нет времени следить за всем, что происходит в хип-хопе, мониторить соцсети и ходить на фестивали. Но я вижу масштаб популярности хип-хопа, я не оторванный от жизни человек. С другой стороны, какая-то степень оторванности мне нужна — как только начинаю пристально следить за современностью, мне становится тяжело. Мне нельзя много. В моей жизни были периоды, когда я беспрестанно слушал радио — просто отечественное музыкальное радио, и мне это ни разу не помогло. Наоборот, меня это вводит в состояние колоссальной депрессии. То же самое с посещением концертов других артистов, особенно наших: это все необходимо дозировать. Это еще усугубляется тем, что я отечественную музыку не очень люблю, мягко скажем.

А что любите в Нью-Йорке, какие любимые места?

Я живу в Бушвике, в центральной части Бруклина, — это невероятно колоритный район и мое любимое место. Он сейчас очень быстро меняется, появляются новые интересные места, заселяются арт-люди. В Bushwick Collective туристы приезжают на экскурсии посмотреть граффити. За этим водоворотом очень интересно наблюдать.

 Есть еще одно мое любимое место на земле — это Фар-Рокавэй Парк. Я туда езжу купаться. Рокавэй — это тонкая полоска земли, там конечная станция одного из поездов. Это очень странное место, где находится много приютов, вернее «nursing houses», где живут пожилые люди. И потрясающий пляж, огромный, длинный, широкий.

Обожаю покупать там холодный борщ в польском магазине и, сев на скамейку в маленьком парке на берегу, смотреть на корабли. Это уже такая традиция. Мы очень редко бываем в русском Бруклине — на Брайтон-бич, но это, конечно, рай русской еды и в смысле магазинов, и в смысле ресторанов. Мы с Тасей однажды сделали стрим в одной из соцсетей из супермаркета — собрали рекордное число зрителей. Очень людям было интересно посмотреть, чем питаются русские в Америке.

Говорят, что Максим Покровский — принципиальный правдоруб. Приходилось ли за это огребать?

У вас сейчас тур, посвященный 25-летию «Хару Мамбуру». Что ждать от «Ногу свело!» в новом году?