Глазами клоуна: Анзор Канкулов — о том, как «Джокер» учит нас нормальной ненормальности
Посмотрели «Джокера»? Теперь почитайте, что этот фильм и реакции на него говорят нам о современном мире
Вчера был День психического здоровья. Популярный мем гласит: «… и мы не праздновали». Листая новости по этому поводу, я думал, что этому достойному событию явно не хватает правильной айдентики. В Сети — сплошь фотографии переплетенных рук, иллюстрации в духе Сент-Экзюпери и прочая «бла-бла-эстетика», как говорил один знакомый дизайнер. К счастью, в наш век социальных сетей всегда можно правильно настроиться на дождливый день с помощью двух вернейших способов: чтения дискуссий в фейсбуке и отзывов зрителей на фильмы, которые их задели.
Сам факт, что люди уже неделю пишут свои мнения про «Джокера» Тодда Филиппса, говорит не меньше, чем то, как именно они пишут. Вот цитаты из их мнений: «Держал в диком напряжении», «Я не смог смотреть и ушел», «Мы все клоуны, шелупонь», «Что потом удивляться, что школьники сходят с ума», «Скучный неудачник и скучный фильм», «Джокер — это отвал <…> какая напряженка, ух <…>». Сегодня фильмы, книги, события бывают хорошие или не очень — и бывают такие, которые срывают стоп-краны. По-настоящему важными оказываются вещи, которые вызывают только полярные мнения и заставляют людей высказывать эти мнения в категорической форме. В этом плане о «Джокере» не имеет смысла говорить исключительно как о кино. Точно так же, как любой разговор о шведской экоактивистке Грете Тунберг, — это не только разговор о глобальном потеплении. То, что фильм Филиппса попал не только в аудиторию из соцсетей, но затронул какие-то наши базовые механизмы, подтверждает и активность телеканалов. Так на канале «Кинохит» уже неделю крутят «Темного рыцаря» Кристофера Нолана, а на антресолях в коробке с кассетами VHS я нашел старого «Бэтмена» — первый фильм, который когда-то познакомил меня с миром Готэма. Вечер дня психического здоровья сложился сам собой.
Этого «Бэтмена» — первого из современных — снял в 1989-м один из модных молодых тогда режиссеров Тим Бертон в своей фирменной манере (когда все одновременно и жутко страшно, и удивительно забавно). Там развернут классический комиксный сюжет про Джокера; в истории присутствуют и прокурор Харви Дент, и начальник полиции Гордон, и гангстер Гриссом, и журналистка Вики Вэйл. Джек Николсон, опять-таки в характерном стиле, сделал Джокера больше клоуном, чем злодеем. А собственно Бэтмен — Майкл Китон, квинтэссенция настоящего супергероя в духе кино 1980-х. Это очень хороший фильм. Мы оказываемся в сказке, но правильной, не злой, а страшной сказке, где Готэм не пытается стать похожим на конкретный Нью-Йорк.
Кстати, 1989-й был довольно любопытным годом. В США в январе приносит присягу Джордж Буш — старший, который через пару лет начнет войну в Персидском заливе. На ТВ выходит любимый сериал Чендлера и Джоуи «Спасатели Малибу», смысл которого в том, как купальник обрисовывает грудь Памелы Андерсон (тут даже слово «объективация» надо писать не просто так, а с большой буквы «О»). Группа Depeche Mode поет «Personal Jesus». В моде гремит имя Джанни Версаче, устроившего первый показ в Париже. В ноябре весь мир смотрит, как падает Берлинская стена. Политолог Фукуяма печатает знаменитую статью «Конец истории», где говорит, что все. То есть буквально — старый мир кончился: демократия победила и теперь настает вечный мир без конфликтов.
Джокер выступает против общества и потому считается фриком и изгоем. Но он — сильный персонаж, потому что он свободен и делает все, что захочет
Не то чтобы бертоновский «Бэтмен» имеет к этому какое-то отношение, но в нем выражен дух уверенных в себе 1980-х: времени, когда все было более-менее понятно. Мужчины здесь говорят хлесткие фразы, чтобы произвести впечатление на женщин или даже чаще — чтобы поразить друг друга. Женщины по умолчанию носят глубокие декольте и каблуки-стилетто. Журналисты проводят дознания, чтобы выяснить правду и рассказать о ней миру. Разумеется, есть злодеи, темные личности и вообще темная сторона, и в некотором роде именно она интересует Бертона. Он говорил в интервью, что «Джокер выступает против общества и потому считается фриком и изгоем. Но он — сильный персонаж, потому что он свободен и делает все, что захочет». Но главное в фильме — то, как мы видим мир. Это хорошее место, в котором происходят плохие вещи. Плохие вещи — они неправильные, это отклонения, которые нужно и можно исправить (замечу в скобках, что именно благодаря этой покровительственной интонации в 1980-е были сняты лучшие развлекательные фильмы всех времен). Так и Джокер: он — альтер-эго Бэтмена, но мы чувствуем, что герой должен преодолеть эту двойственность, избавиться от темной стороны. Ведь и безумие Джека Напьера, как здесь зовут Джокера, объясняется в конечном итоге внешней причиной — его опрокинули в химикаты.
После Бертона у бэтменианы было еще много частей, все хуже и хуже, и дальше имеет смысл нажать на «rewind» и отправиться сразу в середину нулевых, когда поднять серию из пепла был призван опять-таки модный молодой режиссер Кристофер Нолан. Его трилогия о Бэтмене стала эталоном супергеройских фильмов следующей декады. Ключевой и лучший фильм здесь — второй сегмент трилогии «Темный рыцарь», вышедший в 2008-м. Он тоже о Джокере и примерно с теми же героями и сюжетной основой. Прием Нолана таков: из нарисованной вселенной он делает пугающе знакомую и реальную. Из «истории, как в кино» он делает «кино, как из новейшей истории», где все атрибуты сказки — сверхспособности, супергаджеты и все прочее — превращаются в силу воли и реально, возможно, существующие технологии. Его Готэм находится здесь и сейчас. Это город, который помнит 9/11. Это мир глобальной войны, когда все, что казалось фантастикой, — гениальные суперзлодеи, мегаломанские заговоры по мировому перевороту — оказалось таким реальным, что дальше некуда.
Джокер Хита Леджера был грандиозен — невероятно умный, изобретательный, одержимый жаждой мести всему миру трикстер. Этого Джокера больше не интересовали какие-либо удовольствия, включая сердечные. Режиссер не проговаривал его предысторию и мотивацию его поступков, потому что он был воплощением угрозы из теленовостей, где дроны непрерывно бомбили Аль-Каиду, этаким «бен Ладеном» в гриме. Но главное здесь — опять в интонации, в точке зрения. У Нолана нет сторонних или случайных сил. Мы видим мир, который сломался, который невозможно исправить. Его законы — коррупция и предательство, люди в нем слабы и не в силах ничего починить. Можно пытаться бороться с угрозой, но Джокер даже более естественен для этого Готэма, чем Бэтмен. Мне кажется, мы, зрители, увидели и приняли у Нолана в первую очередь его ощущение совершившейся трагедии. В нулевые мы оказались в сверхтехнологичном поезде, который несется, набирая скорость, без рычагов и машинистов. И поклонники «Темного рыцаря» повесили себе на стены плакаты не Бэтмена, а накрашенного причмокивающего Джокера Хита Леджера — эту маску коллективного, а не личного безумия.
В нулевые поклонники «Темного рыцаря» повесили себе на стены плакаты не Бэтмена, а Джокера Хита Леджера — эту маску коллективного, а не личного безумия
Честно говоря, любой смельчак, который взялся бы за Джокера после Кристофера Нолана, достоин уважения. Режиссер Тодд Филлипс — его ровесник. Можно предположить, что ощущение «сломанного мира» носит поколенческий характер: недавно мне попалась статья о том, что многим американцам сейчас свойственен апокалиптичный взгляд. Но никак нельзя было предположить, что человек, снимавший комедии, а именно — три «Мальчишника» и еще полдюжины фильмов с тем же подходом, — сделает вот этого «Джокера». Это злой, мрачный, социально заточенный и окончательно ушедший из рисованного Готэма в реальный Нью-Йорк фильм. Понятно, что Филлипс берет за точку отсчета «Таксиста» и «Короля комедии» Мартина Скорсезе, но добавляет еще очевидный политический посыл, сознательно помещает действие в 1981-й — во время праволиберального разворота в мире, когда президентом США становится Рональд Рейган, и делает фоном развития событий забастовку, мусор, сокращение соцсубсидий, безработицу — в СССР все это называлось «язвами Запада». Руками Джокера режиссер без всякого сочувствия казнит нескольких яппи и заставляет зрителей поддерживать разгорающееся восстание против богатых. Мне кажется, в России самые категорично настроенные к фильму люди — это пылкие читатели книги «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд, повзрослевшие хипстеры и сторонники «теории малых дел», которые не приняли прямолинейную левую риторику. А мои друзья из Нью-Йорка пишут, что как раз леволиберальная пресса в Америке не приняла фильм, сочтя его пропагандирующим насилие.
Однако настоящая сила «Джокера» в том, что он заставляет смотреть и обсуждать, — не его социальная повестка. Со времен «Темного рыцаря» мы много чего пережили. Мы видели, как знаменитейшие продюсеры, режиссеры и светские львицы теряют признание из-за неуместных слов. Как вокруг модных брендов и журналов разгораются скандалы из-за цвета кожи моделей. Мы читали признания женщин с хештегом #metoo; увидели чудовище из детства в «Покидая Неверленд»; и теперь буквально каждый день мы сталкиваемся с признаниями самых разных людей, считающих себя жертвами травмы или системы, а также смело признающих себя носителями того или иного отклонения. Да и само это «отклонение» больше не является легитимным словом — правильнее говорить «особенность». Мир радикально изменился, и это опять перемена точки зрения. Теперь доминирующий взгляд — не тот, который представляет «здоровое большинство». Теперь это взгляд с точки зрения особенности и отдельности, это взгляд пострадавшего, или, как говорят в протоколах, потерпевшего.
Для антропологов, историков, филологов, работающих в теме, активистов, сотрудников благотворительных фондов и журналистов такая оптика принята уже достаточно давно, но для кого-то подобный взгляд на вещи по сей день неприемлем. Надо было, чтобы о праве жертвы на голос, праве другого было сказано громко и так, чтобы всех проняло. В «Джокере» мы смотрим на мир глазами «потерпевшего» героя Хоакина Феникса, который не в первый раз играет человека с психическими расстройствами (см. «Мастер» и «Тебя никогда здесь не было»). Признав свое безумие, он получил особую силу — ретранслированный через попкультурную вселенную, где Бэтмен вечно борется с Джокером, его месседж может действительно стать частью массовой сознания. Еще раз акцентирую: смысл фильма в том, что больше нет «нормальных». Теперь мы все особенные, и как раз это «нормально».
«Смысл фильма в том, что больше нет „нормальных“. Теперь мы все особенные, и как раз это „нормально“»
История с Джокером завершается тем, что он отправляется в клинику «Аркхэм» — лечебницу для душевнобольных, где рано или поздно оказывается большая часть героев вселенной Готэма, в том числе и сам Брюс Уэйн. Кстати, если бы кто меня спросил, то я считаю, что Джокер в «Аркхэме» — это и есть идеальный символ для Дня психического здоровья. По крайней мере, это будет современно, по-честному и нормально.
Смотрите фильм «Джокер»
в прокате с 3 октября
Купить билеты
Статьи по теме
Подборка Buro 24/7
