«Пятеро одной крови»: фильм Спайка Ли о расовой войне во Вьетнаме и США
Новая работа классика Спайка Ли, которая точно попала в нерв времени
Трудно сразу вспомнить, когда искусство врывалось в реальность столь ошеломительно, как это сделал новый фильм Спайка Ли «Пятеро одной крови». Ветеран кинематографа показал на экране ветеранов войны, в фильме много воспоминаний, история пересекается с современностью, но это совсем не похоже на медленное убаюкивание картины другого заслуженного режиссера — «Ирландца» Мартина Скорсезе. Да, у Спайка Ли тоже в бой идут одни старики, но кровь кипит. Она в отличие от кожи не стареет, как не устаревают человеческие травмы, страхи и предрассудки.
Сюжет: четверо друзей-афроамериканцев, прошедших Вьетнамскую войну, спустя много лет возвращаются в Хошимин, чтобы найти останки своего погибшего товарища Нормана (Чедвик Боузман), а также забрать золото, которое они случайно обнаружили во время одной из военных операций и закопали в джунглях. Они называют себя кровными братьями, хотя периодически и между ними согласия нет. К двоим из них — наиболее колоритным и в некоторой степени антагонистическим персонажам — стоит присмотреться повнимательнее.
Отис (Кларк Питерс) — осторожный скептик, который приезжает во Вьетнам не только в поисках золота и священного праха, но и ради встречи со своей бывшей вьетнамской подругой Тьен. Он единственный из всех, для кого прошлое воплощено в живом человеке. Пол (Делрой Линдо) — лидер компании, ее искалеченная душа, носит бейсболку MAGA (Make America Great Again), поддерживает Трампа, страдает ночными кошмарами и посттравматическим синдромом. Его прошлое окликает в виде постоянных бесед с мертвецом Норманом.
Кровные встречаются в хошиминском баре «Апокалипсис сегодня» — культовый фильм Копполы Спайк Ли обыграет неоднократно. В череде флешбэков герои не молодеют при помощи грима и прочих эффектов, как это было у Скорсезе, — война быстро сделала их стариками, воюющими и после ее окончания. Однако молодой компаньон у них все-таки есть: сын Пола Дэвид (Джонатан Мэйджерс), который будто замещает Нормана, являясь олицетворением иной войны, в которой афроамериканцы гибнут столь же бессмысленно, как и во Вьетнаме, только у себя на родине.
Начало фильма Ли взрывает документальной хроникой — нам показывают кадры с Малкольмом Иксом, Анджелой Дэвис, основателем движения Black Power Кваме Туре. А вот Мухаммед Али произносит знаменитые слова, отказываясь идти на войну: «Я ничего не имею против Вьетконга. Вьетконговцы не сделали мне ничего плохого». Для режиссера это одно из главных посланий — война являлась не просто бессмысленным деянием для афроамериканцев, объединившихся в 1960-е с гражданскими активистами и антимилитаристами. Это было варварское проявление белого сознания, уповающего на превосходство одной расы над остальными.
Этот удар прямой и резкий, и не выдержат челюсти многих рецензентов, которые упрекнут Ли в нарочитой плакатности. Но мастер и не думал снимать удобное кино о войне. Его герои в разговорах между собой вышучивают «Рэмбо 2» и «Без вести пропавшего» как героизацию позора. Можно сказать, Ли перепридумывает американское военное кино: здесь есть и агрессивный экшн, и приключения (аллюзии на «Сокровища Сьерры Мадре» сведены к точной цитате-реплике из фильма Хьюстона), и документальные кадры, и психоделия с юмором. Это очень неудобное кино, не стесняющеюся быть грубым и страстным. И если надо развить метафору, то фильм Ли — кровоточащая рана, шрам, рубец. Это бейсболка MAGA, переходящая из рук в руки. Это попытка говорить о боли прямо в камеру.
Норман в одной из сцен-флешбэков хладнокровно расстреливает вьетнамских солдат, говорящих друг другу что-то трогательное, но безусловные симпатии Спайка Ли принадлежат именно ему — жертве войны. «Он был нашим Малкольмом и нашим Мартином», — отзывается о нем Отис. Для друзей-ветеранов он был солдатом и наставником, научившим выживать, а не сражаться, отождествлять военное руководство и полицию, для которых жизнь темнокожего солдата недорого стоит.
Подлинного апогея фильм достигает в тех сценах, когда Пол откалывается от кровных братьев, уходит один вместе со своими слитками и кошмарами в джунгли, в чащу самого себя, чтобы взглянуть прошлому в глаза. Четвертая стена рушится вместе с нашими прежними представлениями о герое, который в начале фильма оправдывал свой голос за Трампа типичными страхами белых людей («эмигранты приедут и займут рабочие места»). Теперь он похож на сбрендившего полковника Курца — на персонажа шекспировской трагедии, который величественно произносит бессвязные слова.
Актуальный контекст, в который обернуты «Пятеро одной крови», полыхает у нас на глазах. Если вам кажется, что расизма не существует, то, возможно, вы являетесь героем «Унесенных ветром», которых после недавнего скандала убрала и вернула в свою сетку платформа HBO Max с актуальным комментарием. Ли тоже принадлежит классике, однако не собирается бронзоветь. Он чувствует нерв времени, глубину и насущность проблемы, и мир, созданный белыми людьми, угнетение и несправедливость должны кончиться, по его мнению, не всхлипом, как писал Томас Элиот (а Брандо в роли Курца повторял эти строки во вьетнамских джунглях), а криком.
«Пятеро одной крови»
Другие истории
Подборка Buro 24/7