Хайдер Акерманн: "Меня всегда влекла красота, в которой есть изъяны и трещины"

Наш корреспондент Евгений Рабкин встретился с главным декадентом современной моды Хайдером Акерманном, чтобы поговорить о роскоши, социальной ответственности и вкусах буржуазии

Хайдер Акерманн — один из немногих дизайнеров, кому не только удалось четко обозначить собственную эстетическую концепцию, но и собрать вокруг нее серьезный пул преданных поклонников. Список включает в себя лучших людей искусства и шоу-бизнеса, и самая яркая почитательница его таланта — это, конечно, Тильда Суинтон, которая почти всегда появляется на публике в одном из созданных Акерманном нарядов.

Его одежда — это беззастенчивый, самый настоящий люкс, тесно связанный с идеями декаданса. Героиня Акерманна расслабленно проводит свой день в элегантной пижаме, а с приходом вечера, не задумываясь, выходит в этой же пижаме в свет. Максимум она дополнительно накинет один из своих жакетов с подчеркнутой линией плеч, если в этом будет необходимость. Дизайнер культивирует праздность, но не ту, которая порождает лень, а роскошную, ту, которая происходит из возможности не иметь ничего общего с рутиной и банальностью. Разумеется, такую праздность далеко не каждый может себе позволить, как далеко не каждый может позволить себе одежду от Хайдера Акерманна.

В определенном смысле творчество дизайнера держит модную индустрию в тонусе. Нужно быть довольно смелым, чтобы во времена тотальной демократизации каждый раз настойчиво заявлять, что мода — это все-таки роскошь и ничто иное.

Люди часто воспринимают моду как нечто быстротечное и вечно меняющееся. Но вам кажется прекрасным постоянство, верно?
Да. И такое же у меня отношение к роскоши. Роскошь — это не то, что вы можете выкинуть с приходом очередного сезона, чтобы купить что-то новое, а потом и от него избавиться спустя время. Для меня настоящая роскошь, например, — это возможность годами работать с одним и тем же человеком. В таких творческих союзах появляется редкая интимность, благодаря которой создаются выдающиеся вещи.

Однажды вы высказались на тему «бескомпромиссной роскоши», за которую не должно быть стыдно. Но, глядя на то, что творится сегодня в мире, некоторым стыдно все же должно быть... Стоит ли стремиться к красивой жизни, когда мир погружается в хаос?
Всегда есть место красоте и место стремлению к этой красоте. Да, каждый день мы сталкиваемся с насилием и жестокостью, как, например, недавно в Тунисе. Но мне кажется, что именно в такие моменты появляется сильная потребность в чем-то прекрасном, ведь это может помочь нам обрести баланс. Где бы мы были, не обращай мы внимания на эстетику? Благодаря этому мы в любой момент можем сбежать от реальности и погрузиться в свой идеальный мир.

Давайте поговорим о вашем увлечении творчеством довольно мрачных живописцев. Я знаю, что вам нравятся работы Фрэнсиса Бэкона и Берлинде де Брейкере. Откуда это?
Я просто глубоко чувствую их творчество. Меня всегда влекла необычная красота, в которой есть изъяны и трещины. Такая красота интригует и заставляет задавать вопросы самому себе.

Именно такое понимание красоты вы вкладываете в свою работу?
В начале своей карьеры я был более беспокойным и даже взвинченным. Сегодня я расслаблен и спокоен. И в творчество вкладываю скорее идею легкого ко всему отношения, а не желание подчеркнуть надломленность красоты.

То есть вам не нужно одевать моделей в военные ботинки и черные кожаные куртки, чтобы подчеркнуть красоту такого вида?
Верно. Если вы взглянете на работы Фрэнсиса Бэкона, то увидите и прочувствуете мучения и страдания изображаемых им людей и предметов, но при этом все линии и цвета останутся элегантными. Я не думаю, что силу и мощь нужно изображать буквально, то есть надев на моделей военные сапоги и кожаные куртки. Даже идея демонстрации своего превосходства и готовности в любой момент атаковать может быть показана изящно, а это, на мой взгляд, только поспособствует лучшему пониманию идеи.

Была ли вложена какая-то особая идея в вашу мужскую линию?
Возможно, это прозвучит странно и даже слегка эгоистично, но я немного устал от всех этих шелков и высоких идей, с которыми работал раньше. В мужской линии мне хотелось сосредоточиться на повседневной жизни, которая далека от всего шелкового и соблазнительного. Поэтому я использовал больше льна и хлопка в таких привычных глазу белом и синем цветах. Конечно, я не мог не сделать пару золотых акцентов: мне нравится, когда в повседневную жизнь врывается нечто неожиданное, что заставляет нас мыслить творчески.

Да, цвет в ваших коллекциях действительно всегда очень выразителен...
Знаете, когда я начинал, я вообще практически не работал с цветом — осторожничал. Но потом я стал погружаться в него. Благодаря моим многочисленным путешествиям, особенно по Африке и Ближнему Востоку, я понял, сколько можно выразить одним только цветом. Сегодня мне хочется любой оттенок сделать глубоким и наполненным смыслом. Если я использую красный, то это кроваво-красный. Если синий, то это будет чернильный оттенок, ассоциирующийся у меня с ночью.

Есть ли какая-то ткань, которую вы особенно любите?
Да, меня неизменно манит жаккард. Еще я хотел бы больше работать с кожей, потому что в этом случае можно в прямом смысле создавать для людей особую оболочку. Кожа — очень сексуальный материал. Она оживляет наши животные инстинкты: надевая кожаные вещи, мы становимся более эмоциональными и начинаем на все остро реагировать, а в этом много страсти...  

Существует ли разница между тем, как вы работаете над женскими коллекциями, и тем, как работаете над мужскими?
Работа над мужской одеждой для меня легче, естественнее, она всегда связана с тем, что я могу ассоциировать с самим собой. Здесь я чувствую особую свободу, которая рождается из-за отсутствия необходимости десятки раз измерять и высчитывать каждый сантиметр, что всегда есть в работе с женской одеждой. Женщина для меня — существо загадочное и непостижимое, даже если я ее глубоко знаю. А мужчину я знаю от и до.

А главный герой ваших мужских коллекций — это вы? Или, быть может, кто-то, кого вы любите? Возможно, это какая-то сложная комбинация?
Главный герой — это тот, кем я хотел бы быть. Когда я вижу всех этих татуированных парней (большинство моделей на недавнем показе Акерманна были покрыты многочисленными татуировками — прим. автора), я нахожу это очень романтичным. Это та романтика, которой у нас больше нет: романтика, которая вдохновляла писать друг другу письма и стихи. Каждый парень, участвовавший в показе, рассказал мне историю своих татуировок, и это было сродни чтению чужого дневника. Будь у меня достаточно смелости, я бы тоже запечатлел имена своих любовников в словах и образах на собственной коже.

Однажды вы сказали: «Я боюсь, что выдуманные мною женщины будут по вкусу любому буржуа...»
Как ни странно, меня всегда влек мир буржуазии, особенно ее темная, «грязная» сторона. Внутри буржуазной жизни всегда царят мятежные настроения, и мне это импонирует.

Но разве ваши слова, приведенные выше, не свидетельствуют о неком пренебрежении к буржуазии? Не подчеркивают ли они безвкусную неразборчивость этого класса?
Да, но в этом как раз и есть особая прелесть. Мне одинаково интересны дама из высшего общества, которая старательно подбирает цвет сумочки под цвет ремня и туфель, и дешевая проститутка. Ни та, ни другая не испугаются меня и легко со мной заговорят. Я же, со своей стороны, могу облачить обеих в один и тот же костюм. И вот эта двойственность меня влечет. Невозможно быть буржуа, не имея такой двойственности внутри.

В вашей работе это, наверное, выражается в том, как вы используете материалы: роскошный шелк у вас может соседствовать с самым обычным трикотажем...
Именно так! Я стараюсь подчеркнуть неоднозначность и сложность жизни. В каждом мужчине и в каждой женщине есть всего по чуть-чуть. Поэтому я могу сделать самый обычный свитшот, но добавить к нему шелковые акценты. Я сталкиваю несочетаемые элементы друг с другом, чтобы создать интригу или чувство дискомфорта.

Похоже, сегодня каждый дизайнер старается создавать свои коллекции с оглядкой на эстетику Instagram: вещи пестрят слоганами, графичными деталями и принтами. Вы совершенно вне этой тенденции...
У меня нет профиля в Instagram, поэтому я не знаю, какой язык там используется для донесения посланий публике. Но я ничего не имею против той эстетики, о которой вы говорите. Например, у меня есть свитшот с надписью Dream. И каждый раз, когда мне грустно, я надеваю его, чтобы помочь себе взбодриться и напомнить о самом важном. Немного странно, не правда ли?